Изгой. Тропа Других - Страница 94

Оценив обстановку, я всунул «шип» в ножны, развернул лога и ударил голенями в его бока. Здесь я уже не нужен, разберутся и без меня.

— Далеко не уходить! — прокричал какому-то сотнику из наших, определив его чин по зелёной нашивке на накидке. — Разобьёте и отступайте ко второй батарее! Понятно?!

Сэт закивал, что-то прокричал в ответ, но его заглушил очередной залп. Судя по всему наши. Бьют уже не сюда, а по второй линии.

Поставив «щиток» за спиной и привязав его к себе, я рванул обратно. Асгат нёсся, нервно озираясь, и только сейчас я заметил, что он пугается залпов. Не сильно, но всё же вздрагивает.

Пригнулся, похлопал его по шее, окрикнул пару раз по имени. А взгляд уже застыл на тиглимских. Они шли вперёд, и левый фланг сильно прогнулся назад. Ну понятно. Там же лежат стрелки.

Чёртов Канург, из-за тебя вся эта неразбериха. Надеюсь, ты уже печешься в аду!

Пришла мысль о Рунге, поискал его глазами на холме и сам усмехнулся. Ну да, как же, стоит там и ждёт. Вот только бы не сбежал совсем, так будет больше проблем. Чёрт! А ведь он тогда в палатке как-то подозрительно себя повёл, когда Ульгар высказал желание пристрелить этого старого придурка. Надо было догадаться, прочувствовать интуицией.

Я потянул левый повод, остановился перед шагающей вперёд линией, отыскал глазами тысячника, снова тронул бока Асгата.

— Вы понимаете, что сделали?! — проорал, чуть ли не в лицо сэту среднего возраста с красной нашивкой на правой стороне накидки. — Теперь только смывать кровью! Понял меня, воин?!

— Да кто ты та…

Я приподнялся в стременах, схватил его за шерсть на шее, притянул к себе.

— Конь в пальто!! Ты понимаешь, что ты нарушил план сражения?! Если мы потерпим поражение, вся ответственность ляжет на тебя! Ты понял меня?! Я не слышу, воин!

Сэт скривился, но всё же выдохнул. Не слышно, но я прочитал по губам:

— Понял.

— Остановишь вторую линию врага! Понял?! Не остановишь — лично расстреляю! Исполня-ать!

Отпустив его, я развернул Асгата на месте, приметил какого-то сотника, и спешившись, приблизился к нему.

— Твоя сотня и ещё одна нужна. Я поведу. Лично. Лога моего за холм! — крикнул я стоявшему рядом обычному стрелку и передал ему поводья.

А через минуту мы уже взбирались по склону, чтобы поддержать десяток Рунга и новобранцев. За мной карабкались двести стрелков с заряженными стрельнами, и как только мы поднялись примерно на середину, они быстро выстроились в три линии, и сразу же пальнули по очереди с интервалом в несколько секунд.

Тридцать-сорок вражеских стрелков рухнули, как подкошенные, а остальные замерли на месте. Я подал знак своим, которые были выше нас метров на пятьдесят, ударил по противнику «взрывом», они сообразили, и вскоре во вражеские сотни полетели десятки плетений Воды. А я стал карабкаться дальше, надеясь увидеть с вершины Рунга.

Шагов двадцать, сам поскользнулся на траве, как и Рунг несколько минут назад, подскочил. В бёдрах заполыхал огонь, дыхания стало не хватать. Я потянул в себя воздух, стал помогать ногам руками, ещё немного и я замер на вершине. Бросил взгляд в открывшуюся взору даль. Моего десятника не видно, зато отчётливо увидел отступающих наших. Они уже оставили даже исходные позиции и медленно отходят под напором врага. Оценил на глаз — примерно три-четыре тысячи. Это не страшно. Значит, основная сила осталась там. Если, конечно, они не решили обходить по левому флангу. Вот тогда задница.

Вниз я спустился гораздо быстрее, нашёл вестового и отправил его к резерву с приказом выдвинуть на помощь правому флангу тысячу. Вокруг меня собрались несколько сэтов, непонятно из каких подразделений, половина раненые. Отправил их за холм, а сам рванул наперерез первой батарее, которая быстро двигалась к дороге. Каждую пушку тащили по четыре айсала, поэтому отходила батарея на приличной скорости. Как бы лафеты не разломали, черти бешеные.

— Стоять! — проорал я, выскочив чуть ли не под копыта. Схватил одного из айсалов под узду, возничий натянул поводья. — Разворачивайтесь здесь!

Такое решение было принято мною всего пару минут назад, когда я спускался с холма. Наши верховые остановили вражеских, которые теперь отступали за спины стрелков второй линии. Всё это я разглядел отчётливо. Опасности для первой батареи уже нет и значит, можно снова вводить её в бой. Да, с этой точки пушкари вообще не пристреливались, но в любом случае от лишней огневой поддержки хуже не будет.

— Чёрт! — ругнулся я, увидев, как наши всадники пустились вдогонку за отступающим врагом. — Сказал же…

Но уже спустя несколько секунд они стали сначала по одному, а потом и группами уходить вправо, давая возможность лежавшим стрелкам открыть огонь. И они не заставили себя ждать. Как только правый фланг второй линии оказался открыт, сразу же над высокой травой стали сначала десятками, а потом и сотнями взрастать белые грибки порохового дыма.

А вот центр второй линии и её левый фланг были теперь закрыты тиглимскими тысячами. Я заметил, как некоторые из лежавших стрелков перебежками меняют позиции, чтобы иметь возможность стрелять хотя бы по правому флангу, снова выматерился на Канурга и пожелал ему пройти все девять кругов ада, если здесь конечно таковые есть.

Шедшие в полный рост тиглимские несли потери. Это было видно по белым бугоркам. Кто бы сомневался, при таком раскладе-то. В линии врага как минимум три с половиной тысячи, и при прямой стычке с двумя они в явном выигрыше. Если бы не орудия и перекрёстный огонь, то тиглимских они бы уже положили полностью.